Интернет сайт  www.goldminemag.com   24.07.2008г.   автор: Peter Lindblad

 

Проходка за кулисы: Элис Купер плетет очередную паутину

 

С извращенной лирикой, опустошающим грохотом и порочными хуками, многие называют альбом Along Comes A Spider возвращением к свихнувшемуся старому Эллису Куперу.

 

Новый альбом шок рокера — его 25-тая работа — рассказывает историю серийного убийцы, который, представляя себя пауком, не смотря на сильнейший приступ арахнофибии, заворачивает своих жертв в шелк, но это убийственное веселье прекращается, когда психопат, неожиданно, влюбляется. Только Элис Купер способен плести подобную рок-н-ролльную паутину. Порицаемый родителями и всеми остальными консерваторами, в начале 70-х, Купер и его соратники по группе Alice Cooper оскорбили представителей правого крыла, своим гримом, мрачно-театрализованными сценическими представлениями и песнями на совершенно разные темы, от некрофилии, политической коррупции до подросткового бунта. Да, все, о чем могло только мечтать его извращенное чувство юмора. Очень влиятельный, Купер проложил путь для таких музыкантов как KISS, Роб Зомби, Мэрилин Менсон, Slipknot, и The New York Dolls. А потом, все знают о том, как Джонни Роттен проходил прослушивание в The Sex Pistols и пел классическую куперовскую “I’m Eighteen.” Записав несколько альбомов, в следвии внутренних конфликтов, группа Alice Cooper распалась. Вероятно, величайшим достижением этой команды стал амбициозный альбом 1973 Billion Dollar Babies, с мега хитом “No More Mr. Nice Guy.” Как сольного артиста, кошмарные концертные представления Купера продолжили шокировать и устрашать. Его звучание развивалось от грубого стомпа гаражного рока первых записей группы Alice Cooper до более тяжелого, металлизированного звука. Однако на Along Comes A Spider, сочетание продюсеров двух жанров вылилось в потенциальную музыкальную отраву в “I Know Where You Live,” “Vengeance is Mine” (с убойным гитарным соло в исполнении Слэша), солнечный, мощный психоделический рок “Wake The Dead” и глэм роковую развязность “I’m Hungry.” В недавнем интервью Купер обсудил как альбом Along Comes A Spider, так и пластинку Billion Dollar Babies.

 

Ты всегда, на протяжении своей карьеры, был артистом со своей моралью, и я думаю, в этом плане новый альбом показателен.

 

Элис: Да, особенно новый альбом. Этот альбом, он очень даже не прост; любой нюанс кардинальным образом меняет историю. В самом конце пластинки, когда вы слушаете эпилог... сама история начинается с того, что люди находят его дневник. И в его дневнике рассказываете обо всех изощренных убийствах, как он заворачивает своих жертв в шелк и ампутирует одну ногу, потому что ему было нужно 8 ног, понимаете, чтобы стать пауком. И слушатель реально понимает, что этот парень форменный псих. А потом, в самом конце, вы слышите его слова, “Ну-ну, сегодня они нашли мой дневник.” Видите ли, мы сидели в этом сумасшедшем доме 28 лет. Так что дневник был всего лишь плодом его воображения. И на самом деле, ничего этого не было. Так что я заканчиваю альбом в стиле произведения О Генри “Сумеречная Зона”.

 

Что было для тебя источниками вдохновения при создании этого героя?

 

Ну, думаю, я «влез» в шкуру Паука. Я считаю, что реальные серийные убийцы – отвратительные типы. Те персонажи, которых мы видим в кино — всякие там ганнибалы лекторы, декстерсы и прочие господа — это такие очаровательные типажи. Почему-то, людям интересны эти отрицательные персонажи. На вряд ли кого-то очаровывает Чарльз Менсон или Тед Банди и прочее отребье, потому что это были больные на голову типы которые заслужили наказания. Но, если мы говорим о вымысле, почему-то, мы, вообщем-то, не прочь оказаться на стороне Дарта Вейдера и Джесона Вурхисса и прочих товарищей. Так что, понимаете, когда я сочиняю подобную вымышленную историю, естественно, мне хочется, чтобы мой герой был привлекательным. И мне хочется, чтобы он был злодеем, но вместе с тем, слушатель приходит к мысли, “Надеюсь, что ему удастся улизнуть.” Но, конечно, ни в одной из моих историй его не ждет счастливый конец. Вот почему в конце моих представлений на сцене, меня либо обезглавливают, либо вешают, потому что любая хорошая история всегда заканчивается тем, что плохой парень получает по заслугам.

 

Интересный поборот сюжета, состоит в том, что «Паук», серийный убийца, влюбляется. Что побудило тебя подобным образом изменить сюжет?

 

Потому что это неожиданный поворот для слушателя. Простое становление героя, его мышление. Он математически просчитал все свои ходы, и он дразнит полицию вплоть до того, что даже оставляет им улики кто он такой. А потом он добирается до своей восьмой жертвы, и он меньше всего рассчитывает влюбиться в нее. Но он ранимая личность. Поэтому он неизбежно влюбляется в свою восьмую жертву, он не в силах убить ее. Просто не может, понимаете, он типо наживается на ней... и понимает, что его конец близок. Но что вам остается? Остается влюбиться. Это неизбежно. И мне кажется, это забавный поворт сюжета. Другими словами, не имеет значения, насколько огромен ваш Голиаф, где-то скрывается Давид. И неизбежно наступит такой момент, когда все разрешиться, чаша терпения переполниться. И вот откуда на альбоме появляется “Killed By Love” (баллада по стилистике схожая с “Only Women Bleed”). Понимаете, он просто говорит себе, “Не верю. Со мной такого (любовь) еще никогда не происходило.” А потом, есть еще одна песня под названием “Salvation,” в которой на одну секунду к нему приходит прозрение и он сомневается в себе, и спрашивает, “Что если я не прав?” Другими словами, он полностью уверен, что поступает правильно, но в другую секунду он думает, “Что если я ошибаюсь? И есть хоть один шанс на спасение? Есть ли у меня хоть какой-то шанс спасти себя духовно?” И в конце эта песня звучит почти что как церковный гимн, понимаете. Он кричит, “Есть ли хоть один шанс на спасение?” А затем он возвращается в свое обычное состояние и говорит, “Я - Паук.” Понимаете, он возвращается во тьму. Но мне нравится исследовать обе стороны его характера. Мне нравится наблюдать за обеими сторонами, понимаете.

 

Сколько времени у тебя ушло на развитие этого сюжета?

 

Ну, я пишу короткие рассказы, так что у меня есть где-то 20 коротких историй, и когда я их перечитываю.. Я могу их перечитывать и сказать, “О па, вот хорошая короткая история, но для целого альбома надо что-то побольше. И для сценического шоу тоже маловато.” А потом у меня появляется что-то такое... наподобие вот этой истории, и я читаю ее и говорю, “О, минуточку. Вот и действо на сцене сформировалось. Я вижу сами песни. Этот герой стоит того, чтобы написать о нем 12 песен, понимаете. А вот интересно, можно ли будет создать обо всем этом представление на сцене.” И в случае истории Паука, все получилось. У меня есть и другая история, которая появится в следующий раз, и будет что-то совершенно другое, но, опять же, все это прокатывает в рок-н-ролле. В МОЕМ рок-н-ролле... Я то знаю, как дать жизнь этой истории. Понимаешь, это похоже на написание киносценария или какой-нибудь театральной постановки.

 

У твоих песен всегда очень зловещее звучание, и на этот раз, похоже, что оно отражает душевные метания главного героя. Когда вместе с сопродюсерами Дэнни Сабером и Грегом Гамильтоном ты разрабатывал идеи для Along Came A Spider, каким образом ты старался состыковать музыку с лирикой, и какими средствами ты пользовался для создания реально психованной, жуткой музыкальной атмосферы?

 

Возможно это самая загадочная вещь в сочинительстве. Я бы хотел, чтобы ты задал этот вопрос МакКартни, Леннону, Полу Саймону и Барту Баккара, всем этим музыкантам, всем хорошим авторам-сочинителям. Если музыкант умеет сочетать аккордовую структуру с лирикой, и каким-то образом аккорд перекликается со словами песни, это настоящая магия, потому что такое может происходить на одной из 10-ти песен. Для того, чтобы отобрать 12 песен, музыканту приходится написать 20-ть. И бывает так, что ты прослушиваешь музыку и вдруг говоришь, “Ух ты, это классная идея, но здесь она не годится.” Поэтому одна короткая песня вписывается сюда просто идеально. Я не могу найти объяснение подобной мистике; что некоторые аккорды несут в себе печаль. Когда вы складываете эти вещи все вместе, получается хит. И я не могу этого объяснить. Я не думаю, но я могу слушать, как гитарист играет свои гитарные партии, гитарные рифы, я могу остановить его и спросить, “Минуточку. Что это ты только что сыграл?” И он сыграет этот отрывок снова и скажет, “У меня появилась идея для этой песни.” Теперь, понятия не имею, как так получается, но в моей голове, есть этот аккорд, эти аккорды, и эта лирика сочетаются вместе. То есть этому нет никакого объяснения, но так получается, это такое мастерство настоящего автора сочинителя. Наверное, точно также работает маститый кинорежиссер, хороший сценарист. На вряд ли у меня получится даже начать писать сценарий, но вот короткие рассказы я писать умею. Я знаю, как это делается, я знаю, как сочинять лирику. Но мне не известна сама формула. Наверное, люди спрашивают Барта Бакара, “Как вам удается сочинять такие простые, просто безупречные песни?” И вероятно он отвечает, “Не знаю.” Не думаю, что хоть один музыкант может это объяснить.

 

Интересно, что в 2008 мы отмечаем 35-ти летие выхода альбома Billion Dollar Babies, и выбираем президента. Я тут как-то слушал “Elected” ....

 

Да, и меня тоже удивляет, что никто не использует эту песню в своей избирательной компании. Никто не использует “Elected” как центральную тему выборов.

 

Да, эта песня подходит для этого просто идеально.

 

Может быть, это стоит сделать Хиллари Клинтон.

 

Мне кажется, с тех времен мало что изменилось. Как ты думаешь?

 

Понимаешь, меня абсолютно не интересует политика. На самом деле, я даже не понимаю зачем смешивать политику и рок-н-ролл, потому что, для меня, рок-н-ролл – антитеза политики. Когда я был еще пацаном, и мои родители начинали обсуждать за кого им стоит голосовать, понимаешь, начинали говорить о налогообложении и прочем, я забегал к себе в комнату и ставил пластинку The Yardbirds на полную катушку, потому что я не желал слушать все эти разговоры. И сейчас не желаю. Видишь ли, очень много народу интересуется политикой, но только не я. Вся эта политическая шумиха кажется мне какой-то комедией. То есть я вижу комедию и иронию во многих из этих персонажей, во многих кандидатах, но я считаю, что все президенты одинаковы. И президенты мало что могут изменить. Они занимаются чем угодно, но только не делом и, к сожалению, они вынуждены играть свои роли политиков (смеется). И это просто ужасно. Поэтому я занимаюсь таким делом, которое помогает людям позабыть о политике, помогает не интересоваться ей.

 

Если мы вспомним этот альбом, что тогда было за время, как социальное и политическое окружение повлияло на эти песни?

 

Ну, это было такое время, когда песня ‘Public Enemy No. 1” для всех родителей мира олицетворяла собой имя Alice Cooper. Я был раз в десять круче Мерилин Менсона, понимаешь? И кто тогда был президентом? Никсон. Поэтому мое чувство юмора тут же подсказало мне, “Элис Купер должен выступать против Никсона.” Нам понадобилась программная песня, и мы написали “Elected.” В конечном итоге, эта песня стала любимой темой Джона Леннона.

 

Правда?

 

Да, то есть он назвал ее величайшей песней, потому что она была веселой и такой ироничной, да и к тому же прекрасно спродюсированной. Это было грандиозное производство. Эта песня звучала как великолепный и популярный гимн Who, и мы до сих пор играем этот трек на концертах. Мы заканчиваем ей наши концерты, потому что публика хочет услышать эту вещь последней, под конец, также как “Poison” и “School’s Out.”

 

Когда слушаешь “No More Mr. Nice Guy,” понимаешь, что эта песня о мести тем, кто подавлял тебя, это такая песня-самолюбование, и кажется, что этот мотив вновь затрагивается на Along Came A Spider.

 

Да, опять же, вся приколка этой песни заключалась в том, что всякий раз, когда в то время вы включали телевизор, можно было услышать, “Элис отвечает за...”, наверное, я за войну во Вьетнаме тоже отвечал (смеется). Тогда я отвечал за все мировые происшествия, смешно, что в ответ на это я говорил, “Так и есть. Разоблачение. Больше нет «Мистера Славного Малого».” А мне отвечали, “Минуточку. А до этого ты что же, был Славным Малым? (смеется)” И снова мое чувство юмора подсказало мне, «Пускай они поглумяться». И опять же, почему одному человеку не понятно чувство юмора другого индивидуума, почему оно кажется ему странным? У меня всегда было очень мрачное чувство юмора, и так выходит, что когда я сочиняю свою лирику, эти слова обретают песенную форму. Я раз-два в неделю слышу эту песню по радио. Также как “School’s Out”... Понимаешь, есть определенные песни, которые я слышу постоянно, получается, что они были написаны не зря.

 

Элис – «Без фильма Barbarella не было бы и Alice Cooper. Когда в 1968, я увидел Аниту Палленберг в роли «Великой Тиранки» в этом фильме, она щеголяла в черных кожаных перчатках с вылетающими из них ножами с выкидными лезвиями, я подумал, 'Именно так и должен выглядеть Элис.' Еще я взял что-то у Эммы Пил (Emma Peel) из фильма «Мстители»».  

 

Элис - «Я никогда не лягу под нож. Я панически боюсь иголок, так что пластическая хирургия мне не грозит. Я не стараюсь выглядеть, как Бред Пит. Элис Купер должен быть похож на Элиса Купера. Как-то раз я угрожал перекроить собственный нос, и моя жена наорала на меня, «Никогда не смей этого делать! У тебя исторический нос!»».