Газета Sounds (Англия)       14.04.1973г.        автор: Rob Mackie

 

Повелитель Фантазии

 

Роб МакКи рассказывает, как Элис Купер покоряет Детройт.

 

Мы уже об этом рассказывали, но пока вы не побывали в Америке, трудно понять насколько шоу Элиса Купера является отражением самой Америки. Если это шоу оставляет плохой привкус, подростки привыкают к этому, и наслаждаются этим. Они живут этим шоу и любят его. Это расхолаживает, хорошо, но последнее также безопасно как едва свернувшееся молоко. В Детройте все было почти точно также, когда я посмотрел пару концертов Элиса на огромном стадионе Cobo, присутствовал на шоу, которое соответствует и прекрасно подчеркивает эту декорацию.

Группа превосходно играет – они тяжелые, знающие и ловкие. Здесь нет места для музыкальной виртуозности. Сами представления представляют из себя грубую, грязную атаку на чувства. Шум и в равной степени кричащий, мерцающий свет обеспечили меня головной болью на два вечера.

Похоже, что сам Элис лучше, чем кто-либо понимает ленивую, беспощадную американскую душу. На фоне безжалостных декораций он создает персонаж, кардинально отличающийся от его собственной личности. Он пошатывается на невероятно высоких каблуках в своих обтягивающих, высоких сапогах из леопардовой шкуры. Он кренится, семенит ногами, шатается и падает. 

За прошлый год музыканты группы Alice Cooper заработали около шести миллионов долларов. «Не плохо для пьяного педика, смотрящего телевизор», ухмыляется Элис, отхлебывая из своей вечной бутылки пива «Бадвайзер», и косясь на экран телевизора.

Шоу Элиса Купера – это современный Голливуд. Грандиозное, абсурдное и мрачное. И оно наделено всем мягким, кротким шармом грандиозного каньона Empire State Building, и на сегодня явно превосходит почти что все остальное в Америке на ошеломляющих гастролях состоящих из 62-х выступлений. На ранних стадиях это турне уже побило несколько рекордов посещаемости концертов, в том числе рекорд установленный Rolling Stones в Индианаполисе. Американское турне заканчивается, приближаясь к грандиозному финалу в зале Madison Square 3 июня, на этот раз ожидается, что это шоу увидят около 800 тысяч человек.

Повсюду охранники сдерживают толпы, пока Элис грозит своим кулаком, угрожая и глумясь над своими зрителями, он ласкает свою промежность, пинает микрофонную стойку, садится на мерцающую серебром модель женского торса, накалывает его на стойку, потом изгибается, чтобы поймать себе в рот плевок, когда слюна стекает у него с подбородка. Он настоящее дьявольское наказание.

Если же говорить о самой музыке, то песни оглушительны и едва различимы, в отличии от нескольких мгновенно узнаваемых кусочков из «Вестсайдской Истории» и мелодий из фильмов о Джеймсе Бонде. Просто это эффективно шокирует, змеиный галстук, обрушивающаяся гильотина, расчленение отсеченной пластиковой головы Элиса Купера, кукол и человеческих членов, наколотых все вместе на острие элисовской сабли; поток брани в форме его реплик. Однако, сегодня вечером я не услышал ни одного бранного слова. Он бросает плакаты в толпу, порции которых поднимают людские волны, эти люди словно дельфины прыгающие во время кормежки в зоопарке; огромные воздушные шары наполненные конфетти и фальшивыми банкнотами. Эти шарики лопаются над первыми рядами; мерцающие огни и машина сухого льда; и изящные прыжки и скачки группы, чистый, безукоризненный контраст с Элисом одетым в свои белые костюмы с неизменным знаком доллара 9даже на личном самолете Элиса стоит такой знак доллара).

Для зрителей это утомительное и изматывающее шоу, и оно еще более утомительно для самого Элиса. Но это еще как говорится цветочки. Каждый день, почти что ежечасно, он – достояние публики. Два дня пребывания  Детройте включали шутливую пресс конференцию, раздачу нескольких интервью, ужасную вечеринку в крайне гротескном клубе (в котром Элису пришлось получит несколько наград, и все это между выступлениями второсортной пародийной группы) фото сессию на автостоянке, обед с победителем конкурса. «О, нет», задохнулся Элис, когда его проинформировали обо всем этом всего за полчаса. «Меня никто никогда не предупреждает, я ненавижу рестораны». Вероятно, есть еще несколько других обязательств, о которых мне просто не известно, и все надо успеть еще до взлета самолета.

В центре всего этого безумия, каким-то образом Элису удается оставаться очаровательным, забавным ведущим, полным, заслуживающим цитирования высказываний. Конечно при условии, что под рукой имеется упаковка пива и телевизор. Это в реальности: «Деньги и успех, также как и банковский счет группы – это неразделимые понятия. И то и другое очень важно для меня. Пускай уж меня окружает свита, чем стены одиночки. Я на полную наслаждаюсь комфортом. Я считаю, что главная цель в жизни – это достижение полного комфорта, когда ты просыпаешься утром и включаешь совершенно идиотскую телевикторину, пьешь теплое пиво и лежишь в теплой постели в прекрасном костюме, вот вам моя идея счастья».

Для Элиса все это веселье.

«Я не могу относиться ко всему серьезно. Я смеюсь над своей матерью. А она смеется надо мной. Просто у нас такие отношения. Нижнее белье совершенно смехотворно, похороны и свадьбы тоже смехотворны и все традиционные вещи которые я не воспринимаю серьезно. Мне нравится петь и писать лирику. Нет, мне не нравится сочинять лирику, но я делаю это, я занимаюсь этим где-то раз в год, это происходит со мной и в этом году – так что становится понятно, какую жизнь я веду».

Если виной его плохого вкуса является его самое ближайшее окружение, то музыкальные корни Купера лежат в основном в Англии.

«Мы не очень-то увлекались Beatles, но нас больше интересовало звучание гитары Джефа Бека в песне Happiness ten years time ago, как группа The Pretty Things играют песню I’m a roadrunner, все эти ранние, действительно аморальные, похабные вещи. Ранние Kinks, когда они звучали так словно стремились порвать себе ушные перепонки. Мы переиграли все песни The Yardbirds. Однажды, мы играли на разогреве у Yardbirds, и переиграли все их вещи. Артур Браун? Мне он очень нравится, но он не оказал на нас особого влияния. Наверное, у него был самый мощный по диапазону голос, и он был таким же как я фантазером. Его фантазией был огонь, моей – гильотины и младенцы».

«Я также пытаюсь копировать других людей. Когда я рублю куклу младенца, я знаю о том, что найдется множество людей, которые захотели бы проделать это сами. У всех есть свои личные, маленькие сексуальные пороки. Все ночью лежат в постели и думают о какой-нибудь мелочи, но если кто-то прочитает их мысли, то они действительно потеряют свое достоинство. Мои фантазии выливаются в эту резню кукол. Мне не нравится ванильное мороженное. Я ненавижу печенку. Действительно, меня никогда не привлекал трансвестизм. Все это выдумки прессы, наверное, из-за названия. Я никогда не носил женского платья на сцене. Я ношу свой грим, но я никогда не был женоподобным. Я считаю, что Род Стюарт и Роджер Долтри более женоподобны на сцене, чем я, но в нашем шоу имеется важный женоподобный аспект».    

«Самой красивой вещью в мире для меня является женское тело. Да, может быть, десять женских тел».

Я высказал предположение о том, что, возможно, так произошло потому что это поколение лишило секс и любовь тайны, что смерть была такой важной частью сценического шоу Купера, как последний признак настоящей фантазии.

«Я думаю, ты прав. Здесь никто ничего не знает о смерти. Смерть – самое важное таинство. На самом деле я не сидел бы здесь и не рассуждал о том, почему я занимаюсь этим, потому что на самом деле я не знаю. Но я понимаю, если бы я оказался в зрительном зале, а артист сделал бы нечто такое, что по настоящему бы поразило меня, и вместе с тем исполнять музыку и бросать плакаты и т. д., ты получаешь миллион вещей».

Насколько трудно продолжать пугать публику?

«Можно проделывать массу вещей. После трюка с повешеньем публика спрашивает меня: «А что ты покажешь нам в следующий раз?», и мы придумали гильотину, это очень опасная штука. Гильотина весит около 40-ка фунтов, и если предохранительное устройство не сработает, все будет кончено. Это было бы классное шоу, но тебе удалось бы проделать это только один раз. Мне нужен такой стимул, конечно, я понимаю, что на глазах у публики я бросаю вызов смерти».

«Вот как в случае со сценой драки. Когда мы только поставили ее, мы притворялись, и эта сценка просто не получилась. Она реальна, потому что по-другому просто нельзя, меня избивают. Остальных парней избивают. Когда я падаю с лестницы, мне больно. Вот почему важно чувствовать себя удобно все остальное время. Но я знаю, чего хотят подростки – конечно же, я убиваю себя ради зрителей. Ты плюешь на смерть, бросаешь вызов боли. Меня не привлекает боль. Пусть я сразу погибну в автокатастрофе, чем буду сильно изуродован, потому что тогда моя жизнь превратится в ад, а смерть может так и не наступить».

«Когда я нахожусь на сцене, я ничего не чувствую. Однажды я сломал себе 3 ребра, и я сломал себе на сцене колено, и у меня до сих пор два распухших из-за переломов пальца. В тот момент я не чувствовал боли, но вот когда я спустился со сцены, я орал от боли! Как больно! Просто на сцене в тебе бушует адреналин, ты делаешь это, ничего не чувствуя. Когда я выхожу на сцену, я просто обязан разрушить эту аудиторию. Тебе приходится смотреть на зрителей, и понимать, что ты должен быть сильнее всех остальных. Я понимаю свой долг Элиса Купера. Люди платят по 5 долларов за билет, чтобы увидеть шоу, а я убиваю самого себя, чтобы убедится в правильности своих действий».

Каким же будет конец?

«Вся наша жизнь – это шутка. Я совершенно не думаю о смерти, во мне больше жизни, чем в большинстве других людей. Я наслаждаюсь жизнью, но напротив, это заигрывание со смертью, и я играю в свои игры. Живи быстро, умри молодым и при этом хорошо выгляди на похоронах».