Интернет сайт www.classicrockrevisited.com  2.01.2007г.  автор: Ryan Sparks

 

«Выкапывая Кости»

Интервью с Деннисом Данэвеем

 

Однажды вечером, я встретился с Денисом в студии, после того как он и Нил, а также гитарист Рик Тэдеско (Rick Tedesco) только что закончили репетицию в ходе подготовки к ежегодному Pudding Show в Аризоне. Это благотворительный концерт, который каждый год организует Элис. (Сам концерт состоялся 16 декабря, и музыканты оригинальной группы исполнили 6 песен вместе с Элисом). Деннис был более чем любезен, уделив нам свое время, и он – один из настоящих «славных малых» в роке, также как один из самых недооцененных бассистов на планете. Я не мог не спросить его не только о его ярком будущем, но также о его богатом прошлом, времени, когда вся пятерка была в сборе, для того, чтобы изменить лицо рок-н-ролла навечно.     

 

Оригинальная группа Alice Cooper стала уникальной помимо всего еще из-за оригинального оформления обложек первых альбомов. Это было ваше общее достижение?

 

Деннис: Благодаря Шепу Гордону мы имели полный художественный контроль, и идеи оформления обложек принадлежали всей группе. На обложку альбома Pretties for You, попала картина Френка Заппы, которую на тот момент, он только что купил. На самом деле, когда мы приехали к нему домой, эта картина висела у него на стене в подвале, и ее еще кто-то ухитрился заляпать то ли джемом, то ли каким-то желе. Эти отпечатки пальцев принадлежали Moon Unit и я постарался, чтобы он оставил эти же отпечатки на обложке альбома, но из этого ничего не вышло. Он только что купил эту картину, и я думаю, что ему было гораздо интересней отдать картину в качестве уплаты за налоги, чем реально считать ее оригинальной обложкой альбома [смеется]. 

 

Каждый музыкант принес в группу что-то свое, и вероятно твои идеи были более абстрактными, чем идеи других. Ты что, так любил искусство; ты всегда им интересовался?

 

Да, когда я еще учился в школе, дети прозвали меня «Артистом». Я всегда был артистом и художником, и именно на этой почве я сдружился с Элисом, когда мы учились в художественном классе школы. Мы также были бегунами в школьной команде атлетов, и вместе занимались в журналистском классе. Я был на год старше его. Мы были увлечены дадаизмом и сюреализмом, Элис любил Магритта, и нам обоим нравился Дали. Все эти увлечение связали нас, и даже не смотря на то, что в музыке я всегда склонялся в сторону авангарда, я был так настойчив в своих увлечениях, что остальные музыканты нашей группы также могли предлагать подобные идеи. У Майкла появилось несколько великолепных абстрактных идей, а Элиса подобные идеи посещали всегда. Нил также учился в художественном классе школы, но он ходил в другую школу, он ходил в Camelback, а Элис, Глен и я ходили в Cortez, и наши школы боролись между собой в состязаниях по бегу. В Camelback была крутая команда, которую было не просто побить.

 

Обе школы, как Camelback, так и Cortez упоминаются в великолепной песне Alma Mater. 

 

Да, Нил написал эту песню. Он сочиняет замечательные песни для барабанщика [смеется].

 

Можно ли сказать, что альбом School's Out был автобиографичным, если говорить о ваших школьных воспоминаниях? Не говоря уже о всей концепции отверженной юности. 

 

Да, там было много таких намеков. Там упоминается наш учитель и прочие вещи. Не могу сказать это наверняка, но мы действительно попытались вспомнить наши школьные годы; там было несколько намеков, учитывая, как нам в голову пришла идея песни "Schools Out". Мы решили продолжить эту тему. Что касается темы отверженной юности, конечно, есть такое, ведь мы продолжали тему песни "I'm Eighteen", которая на тот момент стала нашим популярным хитом. Мы старались написать продолжение, но с несколько иным звучанием, это обычная практика, другие фирмы грамзаписи заставляли свои группы делать это. Мы решили, что популярность "I'm Eighteen" связана с тем, что мы нацелились на потенциальных покупателей пластинок. В этом мы выражали себя как артисты, но эта песня стала успешной, потому что запала людям в душу. Нам стало интересно, как нам привлечь внимание тех людей, которые могли нас прокормить, так что мы решили, что «школьная тематика» всегда найдет своего слушателя. Лично я считаю, что тема школы привлекает внимание людей всех возрастов, потому что школу невозможно забыть [смеется].

 

Когда вы сочиняли и записывали эту песню, могли ли вы себе представить, что она станет таким грандиозным гимном, гоняемом всеми по 100 раз в год, даже сейчас?

 

Мы не представляли себе всей значимости; мы осознавали свою мечту. Вероятно, это была единственная записанная нами песняt, конечно, я должен признать, что у нас был еще один хит - "No More Mister Nice Guy", но "Schools Out" была первой написанной нами песней которую я признал хитом. Такие вещи как "Schools Out" и "I'm Eighteen" родились легко. Партии всех музыкантов сочинялись легко. Именно так и рождаются лучшие песни. Если вы начинаете ждать, когда же творческая искра поразит вас, тогда, вы не сможете выпускать по два альбома в год. Необходимо оттачивать свое мастерство и учится сочинять песни, которые не просто сочинить, и порою творческий процесс может быть таким же мучительным как удаление зубов. Творец всеми силами стремится к достижению своей цели. Джери Ли Льюис написал "Great Balls of Fire" с первого дубля, а Ян Хантер может сказать "Ну и че? Какая разница сколько дублей он сделал, главное – конечный результат", и это правда. Мы сотрудничали с The Pointer Sisters и они были очень профессиональными, то есть они записывали песню снова и снова до тех пор, пока не получали нужный им результат, и это говорит об их исключительности. Группы, которые хотят стать известными, просто отрепетировав, и прогнав по несколько раз свои песни, если вам необходимо поднять уровень качества песен, тогда необходимо использовать все возможности. Нужно будет убедиться, что бас гитара и басовый барабан работают вместе; убедится, что никто не играет минорный рисунок против мажорного аккорда, и так далее. Нужно все это уметь и сделать так, чтобы все звучало естественно, плавно. Это огромная работа, и мы ее проделывали для того, чтобы наши песни звучали подобным образом. И как я уже сказал, мы выпускали по два альбома в год, потому что тогда это была общепринятая практика. Мы также разрабатывали масштабные сценические представления, что до нас вообще никто не делал. 

 

До этого, ты упомянул песню Blue Turk, и мне стало интересно кто же сыграл потрясающее джазовое гитарное соло в середине этой песни?

 

Это был Глен. Я люблю эту песню и должен тебе сказать, что она не похожа на Брайяна Сетзера (Brian Setzer). Скорее она звучит как джаз 50-х, такие группы как The Blue Caps или что-то типо этого. Глену всегда нравился Лес Пол и Чет Аткинс, так что это было для него естественно. Когда в студии появилась нью-йоркая духовая секция, Глен записал свою партию вместе с ними, и они мгновенно сыгрались. Можно сказать, что они мыслили одинаково, и записали свои партии сходу. Это было удивительно. Для меня была честь пригласить таких музыкантов на запись нашего альбома.

 

На самом деле, многие песни группы начинаются с твоих басовых риффов, я тут же вспоминаю "Dead Babies", "Gutter Cat vs. The Jets" и "Blue Turk", среди прочих. 

 

В оригинале "Dead Babies" была разбита на две разные песни. Куплет звучал великолепно, и потом у нас появился припев, который мы не использовали на этой песне. Припев не сочетался с куплетом, поэтому песня была отложена «в долгий ящик». Затем, по моему мнению, у нас появился замечательный припев, но нам не удалось бы подогнать его к куплету, поэтому, я решил, что нам надо связать их воедино, но ребята сказали, что из этой затеи ничего не получится. Я сочинил басовую партию, соединяющую эти части воедино, но все сомневались, прокатит это или нет. Дело было на одной ферме в Понтиаке, штат Мичиган, и в теплые деньки мы открывали большие амбарные двери, а напротив нас находилась сельская тюрьма. Мы открывали двери и играли свою музыку, и если мы играли песню правильно, зеки могли нам аплодировать. Я сыграл басовую партию в этой песне, мы сочинили куплет, а потом перешли к припеву, а потом «куплет-припев», и когда мы перестали играть, мы услышали, как людская толпа ревет в тюрьме. Именно такая поддержка и помогла мне уговорить музыкантов группы записать эту песню [смеется]. Что касается песни "Gutter Cat", то, по большому счету, она была основана на басовом рифе сочиненном мной, и потом "Blue Turk" – песня, написанная Майклом. Мы часто разогревались или репетировали, когда нам нужно было поиграть в псевдо джаз. Про, как мне казалось, таким образом, я косил под джазового музыканта, играя все это. 

 

А это правда, что на своих выступлениях вы бросали в аудиторию деньги?

 

Да, мы часто кидались деньгами. Мы не додумались ничего лучше, как выбрасывать порядка 200 долларов на каждом шоу, как только начали выступать на больших стадионах. Мы понимали, что люди платят свои деньги для того, чтобы попасть на концерт, так что фальшивые деньги не покатят. Это должны были быть настоящие деньги, в противном случае, мы не смогли бы добиться ощутимого эффекта [смеется]. Точно также голый манекен отличается от тряпичной куклы. В такие моменты мы чувствовали себя творцами, вот что было важно. 

 

Во время турне Billion Dollar Babies, в вашем шоу участвовал статист одетый под Ричарда Никсона. Кажется, его еще звали Ричард Диксон. Должно быть, у него была лучшая работа на протяжении всего турне, от него требовалось только одно – каждый вечер выходить на сцену, минут на пять, а вы должны были его избивать. Прикольно, что ему за это еще и платили.

 

О, он был великолепен. Не знаю, сколько ему платили, но его повешенье было неподражаемым. Однажды, мы гуляли вместе с ним по улице, и в Нью-Йорке образовалась дорожная пробка, и он выскочил на улицу и начал регулировать движение, и народ смотрел на него и просто офигевал, и они все были готовы ему подчиняться [смеется]. Он мог зайти в ресторан, просто войти и указать на столик, и все присутствующие с минуту смотрели на его в ступоре, а потом начиналась всеобщая суматоха, все начинали толкаться [смеется]. Он имел успех. Если он сидел тихо и у вас была возможность разглядеть его получше, то разница была заметной, но из-за своей лысой головы и постоянного брожения, он очень сильно походил на Никсона. 

 

А ты слышал Billion Dollar Babies в формате 5.1 surround? Потрясающе.

 

Нет, не слышал.

 

Я так понимаю, что группа не имела к этому переизданию никакого отношения.

 

Не имела. Я не уверен, но по всей вероятности к этому причастен Брайян Нельсон, который работает с Элисом и Тоби Мамисом. Не думаю, чтобы Боб Эзрин был в курсе, но я не могу утверждать это наверняка. Я должен буду его послушать, но я несколько пофигиэстично отношусь к подобным переизданиям, потому что мне трудно заставить себя целенаправленно послушать какую-то музыку, потому что, когда у меня есть время, я пишу новые песни. Это моя страсть и мне просто некогда этим заниматься. Я люблю музыку и стараюсь не зацикливаться на чем-то одном, так что я всегда интересуюсь у своих детей и у молодых людей, что они слушают. Меня очень привлекала заводная музыка, потому что у меня разнообразный музыкальный вкус. В моей коллекции пластинок можно найти музыку в практически любом жанре. 

 

Кто придумал, что в шоу буде участвовать «Удивительный Ренди» в роли дантиста и палача?

 

Как-то группа сидела в номере нью-йорского отеля, и мы все сидели на постели и смотрели телевизор, это было очень типично для группы, особенно для Элиса, он до сих пор при любом удобном случае как маньяк смотрит телевизор. Телевиденье играло роль Бога, и телевизор никогда не выключался, нам всем это нравилось, и большинство своих идей группа заимствовала у телевиденья. И вдруг появился парень-невидимка, который начал говорить в глубине комнаты, и мы все начали оглядываться по очереди, чтобы понять, что, черт возьми, происходит, и кто вообще это говорит. Мы все решили, что нам нужно придумать что-нибудь новенькое, а он просто появился как влиятельная личность, я так понимаю. Он появился и начал показывать фокусы и прочее. Ренди прекрасно умел рекламировать сам себя.

 

Недавно, я брал интервью у Говарда Кейлона (Howard Kaylan) из группы Flo & Eddie, ведь это они играли у вас на разогреве в рамках турне Billion Dollar Babies?

 

Да, и именно они гастролировали с Френком Заппой и его группой Mothers of Invention на нашем первом совместном турне, вот тогда мы и познакомились. Это был первый состав  Mothers, и, кажется, мы познакомились с Flo & Eddie под конец того турне. Но мы встречались еще раньше, потому что несколько раз выступали на одной сцене в Фениксе, Аризона, когда они все еще играли в группе The Turtles. Их басист был лидер вокалистом в The Leaves с "Hey Joe", и мы периодически встречались с ним. С ними было просто суперски гастролировать. Очень веселые ребята.

 

Он рассказал мне, что Элис всегда брал его и Марка на пресс конференции, а не собственно музыкантов группы, и возможно это вас напрягало. Как вы к этому относились?

 

Изначально, мы все вместе ходили на все пресс конференции и радио интервью, но, как и в случае этого интервью, если разговор с 4 или 5-тью парнями, было очень не просто разобраться, кто что говорит. Мы с удовольствием давали интервью на радио, но для Элиса это была родная стихия. Он очень приятный человек в общении, и всегда умеет быть интересным, вне зависимости рассказывает он что-то в прямом эфире, или нет. Поэтому понятно, почему мы решили возложить на него все эти интервью. Мы работали все напряженней, и дошло уже до того, что мы выступали уже практически каждый вечер. Поэтому в обязанности Элиса вошло раздача интервью, или кто-то просто приходил к нему в номер и брал у него интервью, а не пытался выследить каждого из нас, тех, кто хорошо устроился, вне зависимости, чем они занимались [смеется]. Поэтому никакой проблемы не было. Мы оговорили этот вопрос с самого начала, или были просто не против. Элис любил давать интервью, а остальные относились ко всему этому без видимого энтузиазма, и это вошло в норму. 

 

Кажется, именно Элис сказал в одном интервью, что Глена не интересовали типичные группиз, что его привлекали школьные учительницы, более утонченные женщины, это правда?

 

Это правда, и их жизни могли измениться за несколько дней [смеется]. 

 

Он тотально развращал их?

 

Так казалось со стороны, было несколько подтверждений подобной теории [смеется]. Однако, у него было и много милых подружек. 

 

Он также по-особому относился к своему гардеробу. 

 

Да, конечно. Я думаю, что все это началось с альбома School's Out или где-то в это время. Глен записывал свое соло, а мы все слушали его в аппаратной, и было не понятно, откуда берется весь этот шум. Боб Эзрин записал это, и я не знаю, что там случилось с этой записью, но на той записи было слышно как позвякивают его браслеты и все остальные фенечки которые он носил. В студию пришел Эзрин и приказал ему снять все эти побрякушки [смеется]. Он был фанатом всех этих украшений, как Харпо Маркс (Harpo Marx). Вы бы посмотрели на груду барахла, которую он носил в своих карманах, и сказали бы, "Мама Родненькая, и как у тебя получилось все это распихать по карманам?" [смеется]. Он также мог таскать с собой какие-то самые безумные вещи, он всегда носил с собой нож с выкидным лезвием или еще что-то типо этого. То есть всегда было не понятно, зачем ему все это, зачем он все это с собой таскает. Он мог носить ожерелье с куриными лапками, и это ожерелье цеплялось за струны на его гитаре. 

 

Он был настоящим оригиналом, не так ли?

 

100%. 

 

Когда ты начал замечать проблемы между ним и группой?

 

Да, в общем то с первого дня [смеется]. Просто Глен был прирожденным бунтарем. Когда я впервые пришел к нему домой, он еще спал, потому что он мог расслабиться, в тот день не нужно было идти в школу, и я еще подумал, "Чувак, уже день, а он все еще спит". Его мама показала мне, где находится его комната, и вот я вхожу, открываю дверь, в комнате темень кроме одного маленького пятнышка оранжевого света, и из-под одеяла торчала его нога. Дело было в штате Аризона, и вам надо было очень постараться, чтобы где-то найти темную комнату в светлое время суток, но он залепил фольгой окна в своей комнате. Он где-то веселился всю ночь накануне, и так было всегда.

 

Я где-то прочел цитату Майка о том, что по мере нарастания рабочей нагрузки и общей занятости группы, он пришел к выводу, что Глен потерял интерес к работе, в отличие от остальных музыкантов группы. Я хочу сказать, что его вклад в ваши последние два альбома был минимален.

 

Глен, по своей сути. Всегда выступал против организованной власти. Он всегда был бунтарем, его возмущали те люди, которые говорили ему как ему надо себя вести, и он бы по любому не повелся на подобные разговоры. В начале нашей музыкальной карьеры мы бунтовали против всего мира, а потом, вдруг, все это бунтарство превратилось скорее в бизнес, когда все больше народу указывало нам, что нам следует делать, и его подобные вещи отталкивали. Чем быстрее он терял интерес к работе, тем больше народу стремилось как-то заинтересовать его, и когда все начало раскручиваться, с этого момента он просто потерял интерес. И еще мне не дает покоя одна вещь, люди постоянно осуждали его за подобное поведение, когда Эллис бухал также сильно как он. Эллис забывал слова песен, пел не в той тональности и падал на сцене, но никто за это его не осуждал. Это был такой рок-н-ролл. Это был такой стиль жизни [смеется]. Одни веселились, в то время как другие выживали.

 

Говоря по совести, у него были и другие проблемы со здоровьем, не так ли?

 

Он постоянно страдал от респираторных заболеваний, и ему приходилось справляться еще с несколькими физическими проблемами, еще в те времена, когда я только с ним познакомился. Я могу только догадываться, но быть может именно из-за этих проблем, его семья в свое время и переехала в Аризону. Многие семьи перебирались в Аризону, потому что именно в Аризоне аллергики не будут страдать от пыльцы. К сожалению, большое число людей перебрались сюда и попытались выращивать траву, что свело на нет все их усилия. Глен был «Совой» и страдал от бессонницы. Он мог не спать всю ночь, а спал днем, при первой подвернувшейся возможности, но когда мы вели супер активный образ жизни, если вам удавалось лечь спать до 4-5-ти часов утра, считайте, что вам повезло. А потом, в восемь утра вам в номер звонили и говорили, что пора ехать в аэропорт и садится на самолет, не все в группе могли с этим справиться. Я могу спать в самолете, так что для меня это не являлось какой-то проблемой, но вот ему, как человеку страдающему от бессонницы, это было в тягость, он не мог заснуть и мучился от этого. 

 

В этом году будет уже 10-ть лет, как его нет с нами.

 

Мне трудно в это поверить. 

 

Должно быть, тебе не просто выступать на таком концерте как Pudding Show без него.

 

Я постоянно скучаю по Глену. Даже когда кто-то из музыкантов играет его партии «очень близко к тексту», что бывает крайне редко, все равно, чего-то явно не хватает. Группа The Alice Cooper собралась в ресторане Cooperstown, не помню, сколько лет уже прошло с того концерта, но когда мы играли на сцене, я подумал, "Schools Out, когда мы дошли до гитарного вступления, они вывесили большой экран над сценой, наше старое видео. Просто все это случилось синхронно, одновременно с этим вступлением, на экране Глен играл свое соло. Тогда я словно окунулся в прошлое. Еще тот концерт мне запомнился одной фотографией, которую кто-то передал из зрительного зала. На том фото мы играли на сцене в отдалении, были видны спины людей в аудитории, и прожектор высветил чью-то футболку с фотографией Глена на спине. Мне стоит попробовать отыскать эту фотографию, мне она понравилась. Простое совпадение, но в этом была какая-то своя особая магия. 

 

А у тебя, в твоей личной коллекции, сохранились какие-то записи, когда ты играл в группе?

 

Нет, я ничего такого не хранил. Однако удивительно, как много у меня есть наших записей, хотя сам я к этому даже не стремлюсь [смеется]. А все потому, что моя жена Синди была нашим костюмером. У нас сохранилось множество старых костюмов, но под конец тех гастролей мне не хотелось открывать свой дорожный сундук, и все эти вещи пропылились в подвале лет 30-ть [смеется]. Недавно я нашел футболку, в которой снялся для обложки альбома Love it to Death, нашел шляпу, которую я носил во времена Schools Out, я снялся в ней на том фото в мусорном баке. Я пороюсь в своем подвале и найду какую-нибудь вещь, заброшенную в угол. Я никогда ничего не хранил во время переездов; я был слишком занят творчеством. Мне постоянно в голову приходили какие-то идеи, поэтому меня все прочее просто не волновало. 

 

А как ко всему этому прошлому относятся твои дети?

 

Ну, моя дочь Рении (Renee) побывала на нашем вчерашнем концерте. Она пишет свою музыку, и это просто замечательно. У ней своя группа, которая называется Jetsetter и она еще придумала обложку для диска Bones From The Yard. Она также рисует обложки и для других групп, в соавторстве с кем-то и т. д. Она играет совершенно другую музыку, и я ей очень горжусь. Что касается группы Alice Cooper, то они создают своего папочку и подталкивают меня, но много лет, пока я сидел в своем подвале, они (музыканты группы) периодически слышали мои жалобы о тех или иных искаженных фактах в интервью. И они могут сказать, "А почему бы тебе не выбраться на свет божий, играть свою музыку, давать интервью и заткнуться?" [смеется] Когда же у меня возникли проблемы со здоровьем, и я попал в реанимацию, я провалялся в больнице почти месяц, и тогда многое понял. Я получил множество писем от поклонников со всего мира, и это было еще до развития Интернета и электронной почты. По крайней мере, я не смог бы ответить всем лежа в больнице. Я получил много писем, открыток, и люди звонили мне, это было что-то невероятное, и тогда я понял. Я не только чувствовал себя заброшенным музыкальной индустрией, но и друзьями и даже фанатами. Потом я понял, что они никуда не делись и что я им до сих пор интересен, вот тогда я и решил вылезти из своей пещеры и показать всем, что я все еще жив. Это не так страшно, как кажется, потому что за эти годы я воспитал двух прекрасных дочерей, у меня появилась семья, и все получилось так, как мы с Синди и планировали. Мы держались вместе на гастролях, потом осели и завели семью, а теперь дети выросли и у меня появилась некоторая свобода вновь заняться музыкой.  

 

Деннис и Нил о гитаристе Глене Бакстоне  –

 

«Мы всегда старались сделать гитарные партии как можно более выразительными в контексте мелодии. У Майкла был свой чистый, резкий звук, и неповторимые ноты, в то время как Глена больше интересовал настрой, и он играл на гитаре еще более резко и свободно. Он играл как раздраженный шершень. Он мог искажать ноты, и играть их смазано, не выбирая по одной. А в качестве слайда он использовал обыкновенную ложку. Он делал много необычных вещей».

 

«Майкл мог часто играть в открытой позиции, а Глен брал тот же самый аккорд только повыше. Хороший пример, вступление к песни ‘Long Way to Go’. Кажется что играет одна ритм гитара, но на самом деле их там две, сдвоенная партия. Глен и Майкл были очень динамичными гитаристами, а все потому что они играли в совершенно разных гитарных стилях и со своим фирменным звуком каждый. Но при этом они дополняли друг друга, не создавая неразберихи или сумбура. Они были мастерами своего дела».

»Вы могли объяснить свою идею Глену абстрактными терминами, и он мог мгновенно понять о чем вы толкуете. Когда мы записывали песню ‘You Drive Me Nervous,’ я сказал, ‘Глен, сыграй нервозно.’ И он сыграл именно так, и никак иначе. Тоже самое было при работе над темой ‘Ballad of Dwight Frye,’ с альбома Love It to Death. Мы попросили Глена сыграть так, словно он «слетел с катушек», и он сыграл так, как мы этого хотели. Я был знаком с настоящими мастерами гитары у которых не получилось бы мыслить подобным образом, потому что такое «гитарное мышление» не имеет никакого отношения к технике. Но как сам Глен часто говорил, «»Правильные» ноты мне ни к чему».

 

Нил Смит – «Наши первые песни звучали как настоящий металл. Позднее, Глен продемонстрировал свое умение джазмена. Примеры - ‘Blue Turk,’ ‘Luney Tune,’ и даже ‘Public Animal #9’».

 

Деннис - “Glen’s guitar tone on ‘Blue Turk’ is like something from the ’50s,” he says. “That’s him returning to his traditional influences. Whenever Glen sat around playing for the fun of it, he tended to play things like ‘Misty.’”

»Мы довольно долго работали над песней ‘School’s Out’, прежде чем решили все построить на вступлении. Тоже самое было и с ‘I'm Eighteen’. Изначально ‘I’m Eighteen’ была такой песней «для разогрева», которую мы играли на проверках звука перед концертами. Какое-то время это была наша песня для джемов, а уже потом она была конденсирована до формата сингла».

»Он позвонил мне за пару недель до своей смерти. Он написал песню и сыграл ее мне. Он был рад тому, что снова начал сочинять».

Нил Смит – «Я провел с ним несколько дней не задолго до смерти. Он был счастлив, он играл просто потрясающе, и получал от этого огромное удовольствие. В первую очередь он был проблемой для самого себя, чем для кого бы то ни было. Он был самым славным малым в мире. Человеком с золотым сердцем».